Главная проблема покойного Михаила Сергеевича Горбачева (02.03.1931-30.08.2022), равно как и Б.Н.Ельцина, и многих других позднесоветских партийных аппаратчиков, заключалась в том, что он был 100%-ным порождением советской идеологической системы, то есть человеком с очень узким политическим кругозором и практически отсутствующим гуманитарным образованием. На предсказуемое возражение – как же тогда он смог дослужиться до главного человека в Советском Союзе – ответ очень простой: потому что только такой человек и мог оказаться на самой вершине советской партийной иерархии после всех десятилетий систематического отрицательного отбора (как вполне естественного, так и вполне искусственного), которым пополнялось высшее руководство СССР со времен своего основания. Для совершения более-менее гарантированной карьеры в этой системе не требовались никакие уникальные знания и умения, достаточно было лишь чувствовать политический момент, угадывать желания непосредственного начальства и обладать неуклонной волей к власти, и именно этими человеческими инстинктами провинциальный колхозник Горбачев обладал точно так же, как и провинциальный прораб Ельцин.
Чтобы понять, как такое стало возможно, очень рекомендую посмотреть совершенно трагикомическое зрелище – похороны предшествующего Горбачеву генерального секретаря КПСС К.С.Черненко в марте 1985 года. Кто сейчас вообще помнит, кем был этот человек и в чем заключались его уникальные заслуги? Какая партия готова будет провозгласить его имя своим ориентиром? Кто решится прочесть хотя бы одну статью, написанную этим человеком, кроме специалистов по истории поздней совдепии? Никто, нигде и никогда. Просто потому, что там не о чем вспоминать, его имя совершенно взаимозаменимо с бесконечным рядом других “ответственных лиц”, коих так любили медленно перечислять дикторы советского телевидения, чтобы заполнить пустое время пустого эфира. После того, как наша страна превратилась в подопытное поле неоякобинского эксперимента и поколения экспериментаторов вымерло (как по вполне искусственным, так и вполне естественным причинам), наверху могли остаться и оказаться только люди с глубоко ущербной картиной мира, извращенной двойной моралью и изощренной способностью в социал-дарвинистском выживании. Хрущев, Брежнев, Андропов, Черненко… этот ряд должен был продолжить Горбачев, хотя бы потому, что он оказался самым молодым из всей генерации партийной геронтократии. На похоронах Черненко это особенно ясно видно: понятно было, кто будет следующим генсеком КПСС – единственный, кого еще трудно назвать старцем.
Но было ли хоть что-то хорошее, обнадеживающее, оправдывающее в этих последних партийных бонзах, включая самого Михаила Сергеевича? Во многих случаях только одно: они уже не были никакими верными ленинцами, они не были теми подлинными, искренними, неподдельными стальными большевиками, готовыми ради своей утопии уничтожить всю Россию и вместе с ней весь мир. Ведь если бы они такими были, то и самого мира давно бы не было, однако и Россия, и мир сохранились во многом благодаря их двоемыслию, тугодумию, безволию и банальному желанию просто хорошо и бесконфликтно жить. А поскольку их гуманитарное образование и интеллектуальные возможности были полностью ограничены марксистско-ленинским начетничеством, то никакого третьего идеологического пути, кроме сохранения коммунистической власти или полной капитуляции перед капиталистическим Западом, они не только не знали, но даже и не предполагали. СССР и Россия, коммунизм и русский патриотизм всегда были абсолютно тождественны в их сознании, так что сама идея отказа от официальной идеологии для них была абсолютно невозможна. Как она была невозможна и для законченного выкормыша этой системы Горбачева, который именно по причине тех самых сюрвивальных инстиктов и более молодого возраста, очень четко почувствовал в 1985 году, что дальше “так жить нельзя”, что система требует новой адаптации и поэтому придется приослабить все поводки и приоткрыть все щели – не из осознания ложности самой идеологии, а исключительно в целях ее спасения.
Но эта система была устроена таким образом, что реальный воздух свободы мог только взорвать ее изнутри, сохранить какие-либо балансы в ней было практически невозможно. Точнее, теоретически, гипотетически, вероятностно, какие-то варианты удержания самого государства в его союзных границах и одновременной либерализации его политического строя были бы возможны – но только за счет отказа от коммунизма как единственно верной идеологии: не просто запоздалой отмены шестой статьи Конституции, а именно отказа от правящей идеологии, как принципиально ложной и вредной. Но на этот шаг первый и последний президент СССР никак не мог пойти, так что ему пришлось уступить дорогу тому, чьи адаптивные инстинкты оказались более развиты.
Между тем, совершенно независимо от того, что на самом деле двигало Горбачевым (равно как и Ельциным), нам все-таки стоит помнить, что СССР был не какой-то естественной, органической, стихийной формой исторического существования России, как это представляется национал-большевикам и прочим евразийцам, а совершенно искусственным, надуманным, механическим проектом организации глобальной, космополитической марксистской утопии, ради которой были принесены в жертву десятки миллионов как русских, так и нерусских людей, и что особенно важно – утопии антирелигиозной в целом, антихристианской в частности и антиправославной в особенности. Просто потому, что православное христианство было тем мировоззренческим фундаментом культуры “титульной” нации, который больше всего мешал насаждать эту утопию.
Поэтому, строго говоря, отбросив все эмоции, нельзя не понимать, что за такое сугубое богоборчество от нашей страны вообще ничего не должно было остаться, за такую Вавилонскую башню Господь должен был бы так покарать наше земное Отечество, что и от имени его ничего бы не осталось. Но только лишь по неисповедимому Промыслу Божию, по молитвам русских святых и подвигу русских новомучеников, по предстоянию тех русских людей, кто все-таки сопротивлялся этой антихристовой власти – от героев Белого движения до православных диссидентов – наша страна выжила и выстояла, а падение советской власти и распад СССР прошли по наименее катастрофическому сценарию из всех возможных. Что само по себе, конечно, никак не оправдывает новое разделение исторической России и торжество либерального нигилизма в 90-е годы, но это уже вопрос не оправдания, а объяснения – границы между “национальными республиками” нарисовали все-таки не либералы, а коммунисты, и из советского секулярно-прогрессистского проекта не могло быть порождено никакой иной альтернативы, кроме как либерально-русофобской. Какие-либо почвенные и тем более религиозные идеи там были в принципе невозможны.
Поэтому лично у меня нет никаких особо негативных эмоций в отношении Михаила Сергеевича – этот человек, сам во многом того не понимая, относительно мирно похоронил чудовищную богоборческую систему ХХ века, освободил Русскую Православную Церковь и дал возможность миллионам русских и нерусских людей самостоятельно выбирать себе свои мировоззренческие предпочтения и осваивать мировую интеллектуальную культуру. И именно за эти три достижения лично я ему по-человечески благодарен.
К очень большому сожалению, советское воспитание Горбачева имело самые страшные последствия для его мировоззрения – до конца своих дней он оставался убежденным атеистом и разбирался в религиях на уровне советского школьника. Что очень многое объясняет в его полной неадекватности историческим вызовам России после того, как наша страна вновь обрела свое имя на карте мира. Он никак не воспользовался теми духовными возможностями, которые сам же открыл – не вырос в настоящего мыслителя, не предложил какую-либо новую идеологическую альтернативу, не обратился к русской религиозной мысли, не говоря уже о богословии. Все его последующие самопроявления отдавали наивной радостью советского обывателя, искренне не понимающего, насколько комично и глупо он выглядит, участвуя в рекламе американской пиццерии или празднуя свой 80-летний юбилей в лондонском Альберт-холле, как бы в подтверждение всех конспирологических обвинений в “предательстве великой родины”, чтобы “тусоваться красиво”, как говорил возмущенный таксист из фильма «Брат-2». Впрочем, советская система не заслуживала лучшего могильщика, чем вполне безыдейного и аморфного чиновника, радующегося возможности порекламировать американский фастфуд и поработать живым экспонатом в британском мюзик-холле. Это и есть реальная вершина и предел эволюции homo soveticus, закономерный итог развития “новой исторической общности” без Бога и без какого-либо метафизического подозрения вообще.
————————————————————————
Поддержать деятельность Интеллектуального Клуба «Катехон»:
№ карты Сбербанка VISA: 4276 3801 2501 4832
