Recent Posts

Если мы ставим кому-то памятник, то из этого следует, что мы считаем вклад этого человека в русскую и даже общемировую историю достаточно позитивным, достаточно достойным того, чтобы будущие поколения вспоминали его с благодарностью, видели в нем положительный пример и ориентир в какой-либо деятельности. И поскольку с христианской точки зрения историческая роль таких людей, как Ленин, Сталин или Дзержинский – однозначно и безоговорочно негативная, никакого оправдания их памятникам ни в Москве, ни где-либо в мире нет и не может быть.

Если отсутствие икон святого равноапостольного императора Константина I, святого императора-мученика Николая II, иконы Новомучеников и исповедников Церкви Русской, невозможно никак оправдать, но, наверное, возможно хоть как-то объяснить историческими предпочтениями или банальными недочетами создателей храма, то как можно объяснить отсутствие самой знаменитой русской державной иконы ХХ века, а именно, Державной иконы Божией Матери – вопрос совсем сложный.

Как очень верно писал отец Павел Флоренский, «Из всех философских доказательств бытия Божия наиболее убедительно звучит именно то, о котором даже не упоминается в учебниках; примерно оно может быть построено умозаключением: Есть Троица Рублева – следовательно, есть Бог.» И такое доказательство или, точнее, «показательство» бытия Бога, говоря словами самого Флоренского, должно быть именно в том месте, ради которого оно создавалось – в Троице-Сергиевой Лавре.

В той степени, в которой Россия действительно ориентируется на православное христианство, в той степени ее фундаментальной, имплицитной, потенциальной философией является именно православный персонализм, который может и должен составить мировоззренческую основу полноценной Русской идеи – уникальной и универсальной.

В постсекулярной ситуации перспектива концептуального употребления понятия личности несравнимо более неопределенна, чем на излете Античности или на заре Модерна, потому что теперь христианское сознание оказывается перед вызовом не одного, а сразу двух глобальных противников – и уходящего секуляризма, и наступающего неоязычества.

Поскольку никаких рациональных аргументов в пользу вечного сохранения ленинского трупа на Красной площади не существует, и даже с точки зрения самой марксистско-ленинской идеологии никаких оснований для этого нет, то сторонники этого сохранения вынужденно прибегают к определенным риторическим уловкам, постоянно повторяемым при любом случае.

Весь смысл идеи “евразийской цивилизации” только лишь в том, чтобы противопоставить Азию и весь не-европейский мир Европе и, в конечном счете, уничтожить саму Европу. Никакого иного геокультурного смысла в евразийстве нет, а для достижения этой цели все идентичности и все историософские модели хороши: и “скифство”, и “туранство”, и “иранство”, и что угодно еще.