Recent Posts

Для советского государства, систематически навязывавшей многим поколениям своих граждан образ русского священника как заведомо дремучего и отталкивающего фрика, сам факт существования отца Александра был крайне неудобен – и можно только удивляться тому, что каким-то чудом он выжил почти до самого конца советской системы и был убит только в 1990 году, когда, казалось бы, самой системе совсем уже было не до него.

Все историческое напряжение Москвы обусловлено одним историософским фактом – этот город начал масштабно возвышаться именно тогда, когда Россия оказалась единственной в мире независимой православной страной, когда двуглавый орел перелетел из Нового Рима на шпили новопостроенного московского Кремля и этот город стал Третьим Римом.

Кричащее противоречие гегельянской системы христианскому вероучению: в ней нет Бога-Личности, нет свободно-разумных личностей, сотворенных по образу Бога, нет грехопадения и нет искупления, она не нуждается в Христе и тем более в Церкви. Любая катастрофа и трагедия в этой системе заведомо оправданы, любое противоречие “диалектически снимается”, любое поражение оказывается лишь этапом на пути к грядущей победе, все действительное разумно, все разумное действительно, и какую бы боль и отчаяние не испытывали люди, все это лишь очередной этап «самопознания» Абсолютного Духа.

Метод “генеалогии морали” по Ницше или “археологии знания” по Фуко не только может, но и должен быть применим к современной культуре во всех ее проявлениях с собственно консервативной, т.е. в нашем случае – православной точки зрения. Современная культура представляет собой многослойный аморфный набор самых разных мифологем и идеологем, воспринимаемых обыденным сознанием как единое целое, и задача православного интеллектуала – провести соответствующую “генеалогию морали”, осмыслить этот ценностный хаос, выдающий себя за космос, деконструировать собственное сознание, вычленяя из него все мировоззренческие парадигмы.

Кремль должен наладить системное, масштабное, целенаправленное гуманитарное влияние на всех уровнях политической жизни Белоруссии, включая, казалось бы, ничего не решающую и ни на что не влияющую белорусскую улицу, которая сегодня втемную используется против России.

Критиковать вообще не трудно, но стоит ли твоя критика того, чтобы хотя бы один человек после нее отвернулся от Церкви и тем самым лишил себя спасения? Следовательно, публично критиковать церковные реалии нужно таким образом, чтобы помочь Церкви, а не мешать ее служению.

Именно эти три причины – успешно проповедуемый идеализм, энциклопедический универсализм и социально активный христианский гуманизм – способствовали уникальной популярности Владимира Соловьева среди русских интеллектуалов. И мы должны всегда иметь в виду эти преимущества философии Соловьева и его последователей, чтобы адекватно оценивать их роль в истории русской религиозной мысли.