Кризис Белой Руси


Аркадий Малер

Политическая ситуация в Белоруссии меняется почти каждый день и не в лучшую сторону, любой комментарий по сиюминутным раскладам может в любой момент утратить свою актуальность и поэтому я бы сформулировал основные, парадигмальные проблемы белорусского кризиса на обозримую перспективу.

1. При любом развитии событий произошел радикальный слом в международном восприятии Белоруссии: после прихода к власти Лукашенко в 1994 году это государство воспринималось как уникальный островок неизменной политической стабильности, бесконфликтности и пассивности, находящийся в каком-то очень скучном полусонном состоянии, где никогда не будет ничего подобного тому, что происходит в соседних странах. Но теперь этот образ взорвался и на месте старой доброй Белоруссии вырисовывается образ очередной изнервленной Вукраины, где возможно все что угодно и как угодно.

2. Вместе с этим взорвался образ несгибаемого “батьки” Александра Григорьевича как абсолютного источника и гаранта этой вечной стабильности. За последний месяц Лукашенко наговорил и наделал так много противоречивых и неадекватных вещей, что на глазах превратился лишь в один из дестабилизирующих факторов белорусского хаоса, как Янукович в ситуации обоих Майданов. И все рассуждения “за Лукашенко” теперь основаны не на его реальных или мнимых достоинствах, а исключительно на опасении, что с его исчезновением будет еще хуже, а это всегда было очень слабым аргументом в пользу любой власти.

3. Между тем, как бы ни относиться к Лукашенко, на президентских выборах, конечно же, победил именно он, потому что относительное большинство от пришедших на выборы в любом случае проголосовали именно за него. Нужно иметь весьма мультипликационное представление о реальности, чтобы объяснять двадцатипятилетнее правление одного человека в европейской стране XXI века исключительно всесилием его репрессивного аппарата. Это вообще самая главная проблема политической жизни: людям любых убеждений очень трудно себе представить, что миллионы других людей, тем более вменяемых и образованных, могут совершенно добровольно придерживаться противоположных убеждений. Так вот, за Лукашенко в Белоруссии действительно голосуют достаточно много граждан, прежде всего, как за гаранта стабильности и, непосредственно связанной с этой стабильностью, союзнических отношений с Россией. Эти люди обеспечивают Лукашенко относительное большинство от участвующих в голосовании все эти 25 лет и если бы “последний диктатор Европы” довольствовался этими процентами, то сегодняшнего кризиса могло бы не быть. Однако многим современным диктаторам и, вместе с ними, многим постсоветским бонзам свойственна глубоко порочная уверенность, что реальная поддержка народа обязательно должна исчисляться впечатляюще-подавляющими процентами: 70%-80-%-90%-99% — кто больше? Отсюда тотальная мобилизация административного ресурса на выборах, панический страх региональных руководителей, топорная агитация со стороны бюджетных работников на местах, все эти комичные вбросы и выбросы, которые в нашу информационную эпоху не могут не обнаружиться. И в итоге, когда вскрывается хотя бы один факт такого вброса, выборы дискредитируются и никакое доверие к власти уже невозможно. При этом вся оппозиция совершенно сознательно игнорирует элементарные “законы физики”: да, современной диктатуре возможно накрутить какое-то количество голосов, но до 80% это физически невозможно. Предположим, Лукашенко на этих выборах реально получил ВДВОЕ меньше голосов, чем объявил белорусский ЦИК, то есть около 40%, а Светлана Тихановская ВДВОЕ больше, то есть около 20%. Даже в этом случае Лукашенко все равно оказывается победителем с радикальным разрывом от конкуретов. И это касается всех подобных выборов в современных европейских странах, когда власть получает “астрономические” проценты, а оппозиция ничтожные: сколько бы власть ни эксплуатировала админресурс самым хамским образом, накрутить свои голоса до 80% в принципе нереально. Поэтому на этих выборах победил Лукашенко, но поскольку он хотел абсолютной моральной победы, то получил столь же абсолютное моральное поражение.

4. За последние дни и недели только ленивый политолог не объяснял, как белорусские граждане “устали от Лукашенко” и как они ревностно “ждут перемен”, готовые отдать свой голос за любого альтернативного кандидата, лишь бы покончить с этим режимом. Но возникает вопрос: откуда мы знаем об этой всеобщей усталости и жажде радикальных изменений? И вот здесь мы сталкиваемся с неизменным фактом и фактором политической истории: политику всегда и везде делают только активные меньшинства, в частности, за счет создания иллюзии своей невероятной многочисленности. Если 80% населения сидит дома, а 10% выходит на “всеобщий митинг”, то у оставшихся дома может возникнуть стойкое впечатление, что эти 10% представляют большинство населения страны, что “весь народ против”, что “весь народ восстал”. Так и в сегодняшней Белоруссии, где вопреки представлениям о жесточайшей диктатуре на улицы выходят десятки тысяч протестующих от 9,4-миллионного населения страны. Конечно, ничего подобного в Белой Руси последние четверть века не было, и конечно, этих людей очень много, но на каком основании можно быть уверенным, что они представляют БОЛЬШИНСТВО населения всей страны? И на каком основании политические позиции всех этих бравых фланеров должны считаться правильными и чуть ли не само собой разумеющимися? Только на основании самого факта, что они куда-то вышли? Но это значит признать, что в политике прав только тот, кто сумел громче и ярче заявить о себе на площади, и если уж кто-то собрал целую толпу до горизонта и не расходится целыми днями и неделями, то так тому и быть – придется отдать ему всю власть? Тогда все ссылки на государство и право можно оставить, и честно признать, что политика это просто вечная игра в “царя горы”, а прав тот, кто победил в этой игре. Или стоит признать, что в политике нужно учитывать только мнение активного меньшинства, что именно активные меньшинства имеют значение, но тогда нужно перестать ссылаться на демократию и либерализм.

5. В протестном движении Белоруссии, начиная с первой же ночи после выборов 9 августа, проявилось одно очень показательное свойство – это его специфическая символика: многочисленные бело-красно-белые флаги, каким-то волшебным образом вдруг оказавшиеся в руках каждого третьего протестующего. Я не хочу сказать, что все эти флаги были изготовлены в каком-то одном месте и по команде разосланы по всей стране, но ведь какие-то организаторы этих митингов их распространяли, и ни у кого не возникло вопроса, почему все это вроде бы стихийное, общенародное и идеологически нейтральное движение гражданской солидарности должно выступать под столь конкретным, однозначным, идеологически нагруженным символом?

Поскольку само государство Белоруссия являются искусственными геополитическими образованием, наследующим границы соответствующих советских республик, то и никакого “национального белорусского флага” никогда не существовало, а как никогда не существовало “национального карельского флага” или “национального кубанского флага”. Существующий флаг республики Беларусь является инвариантом флага БССР, только без серпа и молота и с незначительными изменениями “национального орнамента”. То же самое касается герба республики Беларусь, фактически повторяющего герб БССР, где вместо серпа и молота изображены очертания границ белорусской республики. Оба символа были приняты подавляющем большинством голосов на референдуме 1995 года, инициированного самим Лукашенко. Такая неосоветская эстетика лукашенсковской системы объясняется тем, что сам “батька” пришел к власти как пророссийский политик, что в 90-е годы и, к сожалению, до сих пор для очень многих людей по всему миру означает политик просоветский, желающий восстанавления Советского Союза. В этом смешении российского и советского заключена фатальная катастрофа русского патриотизма конца ХХ – начала XXI вв., когда по досадному невежеству одних или по сознательному умыслу других воссоединение исторической России воспринимается как восстановление СССР – государства, в названии которого было целых четыре слова, но ни одно из них не указывало ни на его национальную, ни на его территориальную принадлежность.

Но для “советского патриота” и “православного атеиста” Лукашенко такой проблемы никогда не было и он сделал все для того, чтобы идея естественного единства белорусов и великороссов в сознании миллионов людей намертво отождествлялась с реанимацией советского строя. А поскольку о возвращении в советский строй мечтают, мягко говоря, далеко не все, а тем более либерально настроенная молодежь и интеллигенция, то единственной альтернативой неосоветскому флагу лукашенковского режима протестующие предпочли флаг до-лукашенковской Беларуси, то есть бело-красно-белый флаг белорусских националистов. Но только если одни белорусы поднимают этот флаг просто потому, что другого не знают (как многие советские граждане не знали другого флага, кроме советского), то другие тем самым демонстрируют свою приверженность белорусскому национализму, то есть местного инварианта последовательной русофобии. Напомню, что впервые под этим флагом в декабре 1917 года прошел первый съезд белорусских сепаратистов, иначе называемый Первым Всебелорусским конгрессом, а в марте 1918 года с санкции Германской империи на ее оккупированных территориях была учреждена марионеточная Белорусская национальная республика (БНР), ликвидированная большевиками в декабре того же года. С тех пор весь ХХ век бело-красно-белый флаг был основным символом белорусских националистов, для которых главным врагом всегда была именно Россия и ради войны с Россией они готовы были объединиться с любой силой, от католической Польши до нацистской Германии. Именно поэтому под бело-красно-белым флагом проходили все белорусские сепаратистские митинги эпохи Перестройки и именно он был принят в качестве официального флага новообразовавшейся республики Беларусь при президенте Шушкевиче.

Следовательно, единственный флаг антилукашенковского движения в сегодняшний Белоруссии – это флаг искусственно сконструированного белорусского национализма, то есть сугубо антирусской и антироссийской идеологии. Почему белорусский национализм априори может быть только антирусским? Потому что идентичность любого нерусского национализма восточно-славянских народностей, будь то реальных (как белорусы, малоросы или русины) или придуманных (как “поморы”, “сибиряки” или “казаки”), может зиждиться исключительно на отрицании общерусской идентичности. И так же как единственной украинской национальной идеей остается принцип “Украина – не Россия”, так и единственной белорусской национальной идеей может быть только принцип “Белоруссия – не Россия”. Ибо если признать, что Белоруссия это часть исторической России, что белорусы это русские, то тогда на каком основании существует суверенное государство Беларусь? Разумеется, Лукашенко все это прекрасно понимал и понимает, и поэтому никогда не способствовал развитию русского патриотизма в Белоруссии, а со временем все более тормозил любое сближение с Россией, ведь если Белоруссия – это Россия, то тогда сам Лукашенко – это политический мародер, узурпировавший случайно отколовшуюся часть исторической России и паразитирующий на благоволении российских властей и русского народа. Равно как и все остальные правители бывшей Белорусской ССР, Украинской ССР, Молдавской ССР или Казахской ССР.

Конечно, далеко не все участники нынешних протестных митингов осознают происхождение бело-красно-белого флага и вообще отдают себе отчет в идеологических аспектах своих протестов, особенно если учесть, что значительная часть протестующих это просто наивная молодежь, вдохновленная возможностью бунтовать ради самого бунта. Если бы наши власти реально хотели и умели вести эффективную пропаганду, то среди протестующих в Минске сейчас бы присутствовали российские корреспонденты, под видеозапись спрашивающие у молодых бунтарей, в чем смысл их протеста, что они знают об историческом прошлом Белоруссии и другие подобные вопросы – беспроигрышный метод показать наивность и ограниченность участников любого массового действия. Но если еще нельзя ставить знак равенства между настоящим белорусским русофобом и любым участником “бело-красно-белых” протестов, то уже можно констатировать, что доминирующим настроением антилукашенковского движения будет более-менее явная конфронтация с Россией и максимальное растворение Белоруссии в ЕС и других западных структурах.

6. В чем конкретно может проявиться антироссийская политика новых белорусских властей?

Во-1х, в максимальной дерусификации белорусского культурного пространства, как это было на Украине: подавлении русского языка как “оккупационного”, замалчивании и забвении русской мысли, русской литературы, российского (включая, конечно, советское) кино, всего совместного исторического опыта сосуществования с Россией и русским народом. Обратим внимание, что оппозиция в Белоруссии призывает вернуться к Конституции 1994 года, где единственным официальным языком был прописан только белорусский язык. Поскольку же в белорусской субкультуре нет ничего, на что можно было бы опереться взамен общерусской культуре, то начнется надуманное и вымученное культивирование западных влияний – литовского и польского, с неизбежной идентификацией истории белорусского народа с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой. Поэтому через поколение мы можем получить на территории бывшей Белоруссии своеобразную Литвопольшу, в конце концов слившуюся с одной из этих стран. Варианты могут быть разные, но в любом случае это будет уже, действительно, не-Россия, во всех конфликтах выступающая в роли Анти-России.

Во-2х, дерусификация Белоруссии неизбежно предполагает раскол с Русской Православной Церковью, а в конечном счете отказ от самого Православия. Вот уже много веков вся Белоруссия является частью канонической территории Московского Патриархата, управляемая Белорусским экзархатом, иначе называемым Белорусской Православной Церковью. Разрыв с Россией на церковном уровне означает, прежде всего, образование “поместной белорусской церкви” или даже “минского патриархата”, подобно бывшим УПЦКП или УАПЦ на Украине. Только если еще совсем недавно эта идея казалось утопической, то после одностороннего учреждения Константинопольским патриархатом “Православной церкви Украины” (ПЦУ) в 2019 году аналогичное образование “автокефальной” БЦУ более чем возможно. И можно быть уверенным, что Фанар уже ведет работу в этом направлении, связываясь с наиболее “либеральными” представителями Белорусской Православной Церкви. Стоит ли оговаривать, что так же как скандальная ПЦУ, так и новообразованная БЦУ не будет признана большинством канонических Поместных Церквей и при видимости “автокефальности” de facto будет подчиняться Фанару. Но внутриправославный раскол – это только полумера для абсолютного разрыва с Россией, потому что Православие остается главным фундаментом общерусской идентичности и всего восточно-славянского единства. Следовательно, вместе с белорусским расколом будет осуществляться проект полного окатоличивания Белоруссии, с прививкой белорусам униантской идентичности, более способствующей сближению с Литвой и Польшей. Не забудем, что именно на территории Белоруссии, а именно в Бресте, в 1596 году была провозглашена известная уния и на территории страны действует юрисдикция Белорусской грекокатолической церкви. Разумеется, в антирусскую Белоруссию также широким потоком хлынут всевозможные протестантские церкви и секты, несравнимо активнее, чем это было до сих пор, и конфессиональная идентичность большинства белорусов будет в конец размыта.

В-3х, абсолютным императивом антирусской политики Белоруссии будет отказ от Союзного государства с Россией, выход из ОДКБ, ЕврАзЭС и СНГ, ликвидация двух военных баз России на своей территории и, наконец, вступление в Евросоюз и НАТО. Чтобы никаких иллюзий по этому поводу не было, главный фронтмен белорусской оппозиции Светлана Тихановская в интервью «Еврорадио» уже подтвердила свою позицию, что Белоруссия не нуждается в Союзном государстве.

В отличие от Украины или Грузии, перспективы вступления Белоруссии в НАТО гораздо проще, потому что это достаточно однородное и целостное государство, и в ее составе формально нет “спорных территорий”. Для России же это будет означать, что военные базы Североатлантического альянса могут оказаться на расстоянии около 500 километров от Москвы. Но даже если Белоруссия не вступит в НАТО, а только лишь останется его геостратегическим сателлитом, каковыми сейчас являются Украина или Грузия, то для России это будет иметь катастрофические последствия, потому что тем самым она потеряет единственного союзника на своих западных границах и ее геополитическое влияние в Европе будет существенно подорвано. На данный момент Белоруссия это именно то государство, которое не позволяет замкнуть беспрерывный, балто-черноморский пояс антироссийских стран-лимитрофов, а от границ Белоруссии до границ Калининградской области всего 233 км. В случае же переориентации Белоруссии с России на НАТО этот антироссийский пояс замкнется, а Калининградская область окажется в существенной военной изоляции.

Все эти угрозы более чем реальны в случае прихода к власти в Минске тех политических сил или слабостей, для которых Белоруссия это не-Россия, а Россия это в лучшем случае очередная страна на карте, с которой Белоруссия не обязана иметь ничего общего. Следовательно, у Кремля есть только два варианта предотвращения этой катастрофы: либо обеспечить президентство Лукашенко на неопределенно долгий срок, с нуклонным движением в сторону окончательной интеграции России и Белоруссии, либо всеми возможными способами обеспечить влияние на всех реальных и потенциальных лидеров белорусской оппозиции, которые могут завтра фактически захватить власть в стране. На самом деле Кремлю, конечно, необходимо работать в обоих направлениях, потому что не только любая власть в Минске, но и любая реальная альтернатива этой власти должна отвечать одному абсолютному условию – быть пророссийской. А это зависит только от самой России, от политической воли Кремля наладить системное, масштабное, целенаправленное гуманитарное влияние на всех уровнях политической жизни Белоруссии, включая, казалось бы, ничего не решающую и ни на что не влияющую белорусскую улицу, которая сегодня втемную используется против России.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

8 + шестнадцать =