Главная русская икона возвращается в Русскую Церковь


Источник: prihozhanin.msdm.ru

В жизни Русской Церкви свершилось два долгожданных события – решением Президента России Владимира Путина из Эрмитажа в Александро-Невскую Лавру возвращается серебряная рака святого благоверного князя Александра Невского, а из Третьяковской галереи в Троице-Сергиеву Лавру – величайшая икона Пресвятой Троицы, написанная преподобным Андреем Рублевым.

Год назад я был с семьей в Эрмитаже и не мог объяснить девятилетней дочке, почему столь торжественная мемориальная рака, созданная специально для мощей великого князя Александра, находится в светском музее, а не там, где она изначально должна быть – над гробницей благоверного князя. Я очень люблю Эрмитаж, но грандиозная рака Александра Невского смотрелась там совершенно неуместно, как роскошный оклад иконы без самой иконы, как свидетельство той духовной пустоты, которую везде оставила после себя большевистская власть, не только выкравшая это грандиозное произведение барочного искусства из Лавры в «музей истории религии и атеизма», а потом и в Эрмитаж, но также на полном серьезе собиравшаяся продать ее на Запад, причем в виде переплавленных серебряных слитков. И здесь нужно отдать должное сотрудникам Эрмитажа, которые сделали все для того, чтобы сохранить этот мемориальный комплекс в целости и сохранности. Музейные работники советской эпохи действительно очень много потрудились для защиты православных реликвий, за что им низкий поклон, но конечный смысл этого сохранения был все-таки в том, чтобы когда-нибудь вернуть эти реликвии Церкви. И поэтому, когда богоборческая власть наконец-то исчезла, никаких оснований хранить эти реликвии в нецерковном пространстве больше уже не было.

Но не успели мы возрадоваться этому историческому событию, как пришла весть о событии поистине эпохальном – о возвращении величайшей иконы Ветхозаветной Троицы преподобного Андрея Рублева в Троице-Сергиеву Лавру. Я очень отчетливо помню, как дискутировал с противниками этого возвращения и десять, и пятнадцать лет назад, как будто для этих новоявленных «ценителей искусства» (в 90% случаев атеистов) эта икона представляла хоть какую-то ценность и они действительно переживали за ее сохранность, а не за то, как бы лишний раз уколоть и потравить нашу Церковь. Но как бы пафосно и наивно это ни звучало на первый взгляд, православное возрождение России все-таки продолжается, для кого-то очень тихо, медленно, малозаметно, с торможениями и отступлениями, однако общий вектор Большой Истории пока движется именно в эту сторону, и разгоревшаяся СВО – промыслительный фактор этого пути, как и все войны, заставляющие многих русских людей задуматься о высоком смысле существования нашей страны.

Я также очень люблю Третьяковскую галерею, но в музейной экспозиции исторически значимых икон есть явная аномалия: великие иконы должны быть в великих храмах, к ним должны паломничать православные христиане со всего мира, чтобы свободно молиться перед святынями и свободно прикладываться к ним (пусть и через тройной слой пуленепробиваемого стекла). Ну а если говорить о «Троице» преподобного Андрея Рублева, то ее возвращение в Лавру – это, конечно, знаковое событие для всей России, сравнимое с возвращением Церкви знаменитых соборов и монастырей в постсоветскую эпоху. «Троица» Рублева – это не просто шедевр мирового христианского искусства, это центральный образ русской культуры и основание для бесконечных богословско-философских размышлений. Как очень верно писал отец Павел Флоренский в «Иконостасе», «Из всех философских доказательств бытия Божия наиболее убедительно звучит именно то, о котором даже не упоминается в учебниках; примерно оно может быть построено умозаключением: Есть Троица Рублева – следовательно, есть Бог.» И такое доказательство или, точнее, «показательство» бытия Бога, говоря словами самого Флоренского, должно быть именно в том месте, ради которого оно создавалось – в Троице-Сергиевой Лавре.

Поскольку Бог-Творец абсолютно нематериален, ведь сама материя создана Им «из ничего», то Божественная Троица Сама по Себе не изобразима – не только не изобразима, но даже и не представима. Как прямо сказал Иоанн Богослов, «Бога не видел никто и никогда» (Ин 1:18). Однако еще в Ветхом Завете Господь являлся святым пророкам в образе Ветхого днями, то есть святого Старца, восседающего на небесном престоле (Дан. 7:9), а в Новом Завете Бог-Слово воплотился в человеческой природе, стал реальным Богочеловеком Иисусом Христом. Так возникает образ Новозаветной Троицы: Бог-Отец в виде святого Старца, Бог-Сын в Своем человеческом воплощении, и Святой Дух в образе летящего голубя (Ин. 1:29-32). Но как изобразить предвечную Божественную Троицу, сверъестественную и сверчувственную по отношению к нашему тварному миру? Практически никак, ведь Божественная природа неизобразима, но начиная уже с самых древних христианских времен, со времен римских катакомб, иконописцы изображали, а точнее – имели в виду, подразумевали – Живоначальную Троицу в образе Трех Ангелов, явившихся праотцу избранного народа, Аврааму у дубравы Мамре (Быт. 18:2). Сами по себе ангелы – бесплотны, это духовные существа, но в сравнении с Богом-Творцом это все-таки не бесконечные, а ограниченные духи, и поэтому они хотя бы вообразимы, тем более что на протяжении всей истории человечества они периодически являются святым людям в антропоморфном, человеческом виде. Бесплотный ангельский образ более адекватен для изображения не изобразимой, Предвечной Троицы, и поэтому сюжет Гостеприимства Авраама получил название Ветхозаветной Троицы, и именно Ее изображает преподобный Андрей Рублев в своей знаменитой иконе. Но если до сих пор в изображении Гостеприимства Авраама между Тремя Ангелами не наблюдалось никаких заметных различий, потому что все они символизировали Единого Бога, Троицу единосущную и нераздельную, то преподобный Андрей указывает эти различия целым рядом художественных средств: и поворотом головы каждого Ангела, и их разноцветным, разнофактурным облачением, и символическими жестами их рук, и расположенными за ними библейскими символами. Благодаря этим различиям внешне обыденный ветхозаветный сюжет возводится в изображение того, выше чего ничего не может быть – самой Божественой Троицы, в образ Предвечного Троичного Совета, где принимается решение о Боговоплощении и Искупительной Жертве Бога-Сына. Не случайно эта икона оказалась в центре внимания русской философии иконы и богословия иконы, развиваемой с начала ХХ века такими православными мыслителями, как Евгений Трубецкой, Павел Флоренский, Леонид Успенский и другие.

Однако паломническое почитание иконы Пресвятой Троицы святого Андрея Рублева до ХХ века было связано не только и не столько с ее уникальным художественным исполнением, сколько с ее чудотворной силой и молитвенным предстоянием перед нею в главном соборе Троице-Сергиевой Лавры на протяжении многих веков. Для православных христиан эпохи религиозного, традиционного общества иконы – это прежде всего своеобразные «окна» в горний мир, позволяющие им, по слову отца Церкви Василия Великого, от образа восходить к первообразу. Поэтому сакральное значение иконы для христианского сознания всегда было неизмеримо выше ее художественных достоинств. Как явление изобразительного искусства, русская икона в целом – и Ветхозаветная Троица Андрея Рублева в особенности – была открыта только в начале ХХ века, в общем потоке пристального неоромантического интереса к средневековой сакральной культуре. Поэтому тогда же возникло и богословско-философское осмысление иконы, как отдельного феномена мировой культуры вообще. С древних русских икон стали снимать вековые оклады, минимальная реставрация обнажала их насыщенные краски, они выставлялись в частных столичных галереях, а их репродукции постепенно тиражировались в различных изданиях. Европейский мир открыл для себя древнюю русскую иконопись, в центре которой была Троица преподобного Андрея Рублева. Но религиозно-философский расцвет Серебряного века в России резко оборвался с победой богоборческой революции, одним из главных «достижений» которой оказался тот факт, что множество поколений русских людей выросли с полным неведением не то что об иконописи Андрея Рублева, но о православном христианстве вообще. В 1920-30-е годы многие священные реликвии были проданы советским государствам на Запад, а то, что не продано, то было спрятано в архивах или выставлено в музеях «научного атеизма». И только усилиями отдельных музейных работников многие реликвии в целом и иконы в особенности были сохранены, как артефакты «прогрессивного» человеческого творчества. Уже в 1920 году по Декрету Совета народных комиссаров «Об обращении в музей историко-художественных ценностей Троице-Сергиевой лавры» икона Пресвятой Троицы была передана в ведение Народного комиссариата просвещения «в целях демократизации художественно-исторических зданий, путем превращения этих зданий и коллекций в музей». И с тех пор эта великая икона, украденная большевиками из Троицкого собора Троице-Сергиевой Лавры, была помещена в светскую галерею – сначала Загорскую (Загорского историко-художественного музея-заповедника), а с 1929 года в Третьяковскую.

В 1961 году, в разгар Оттепели и, одновременно, хрущевской антирелигиозной кампании, вопреки генеральной линии партии, искусствоведы добились невозможного – хоть как-нибудь на государственном уровне отметить 600-летие «художника Андрея Рублева». Никаких особых торжеств, конечно, не было, лишь выпустили странную марку с изображением «великого русского художника XIV века», а среди экспериментирующих кинематографистов возникла дерзновенная идея снять фильм о главном русском иконописце, по всей видимости, впервые выдвинутая молодым актером Василием Ливановым. В итоге фильм был снят самым интеллектуальным советским кинорежиссером Андреем Тарковским в 1966 году, с Анатолием Солоницыным в главной роли. В финале этой монументальной и многосюжетной кинофрески черно-белая пленка вдруг сменяется цветными изображениями икон Андрея Рублева, начиная с менее известных и завершая великой Троицей. Сначала камера медленно всматривается в отдельные фрагменты главной русской иконы, пока, наконец, не раскрывает ее в общем панорамном плане. Именно благодаря Андрею Тарковскому, чей фильм, разумеется, крайне редко демонстрировали на большом экране, причем, в основном, в маргинальных кинотеатрах, массовый советский зритель впервые узнал не только о самом Андрее Рублеве, но даже получил возможность подробно рассмотреть его главные иконы. И я позволю себе заметить, что, вполне возможно, если бы не фильм Тарковского, то популярность Андрея Рублева к 1980-м годам в СССР была бы несравнимо меньше и его имя не было бы включено в церковные святцы на Архиерейском Соборе 1988 года, к 1000-летию Крещения Руси. В противном случае – почему он не был канонизирован раньше, даже когда Стоглавый Собор 1551 года признал его написание Пресвятой Троицы единственно каноничным изображением?

Между тем, тот исторический факт, что даже после падения атеистической власти в России, на протяжении 32-х лет постсоветской эпохи икона Ветхозаветной Троицы преподобного Андрея Рублева оставалась выставленной в Третьяковской галерее, подобно очередной светской картине, свидетельствует о том, что фундаментального осознания мировоззренческого значения православного христианства для русской культуры со стороны самого государства так и не произошло. Поэтому решение Президента Путина вернуть эту главную русскую икону из светского музея в Православную Церковь – это настоящая веха на пути христианского возрождения России. Так что признаем свершившееся: это – реальная победа.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

17 + 19 =